Алексу плохо; Алексу на себя в зеркало смотреть совсем не хочется, проходя по узкому коридору до туалета и обратно, он отворачивается, стараясь не встречаться взглядом со своим зазеркальным двойником. Ему хочется сказать, что тот выглядит гораздо хуже, нежели он сам, но это не просто лукавство, это какой-то ебаный самообман. Алекс выглядит настолько хуево, насколько вообще возможно, его трясет так, что пара оставшихся на эту пародию каникул в общаге оборачиваются кто с сочувственным, кто с брезгливым выражением лица.
Да срать он хотел, кто из них что думает; у Бьоргулва почти на каждого из них есть свой компромат. Не обозначенный цифровыми носителями, но от этого не менее действенными, он, по счастью, принадлежит тому сорту людей, которых слушают практически вне зависимости от того, что он говорит. Вряд ли кто-то думает, что он будет пиздеть о ком-то только ради своего удовольствия. Он не лжец, по крайней мере, когда это касается людей вокруг.
Семья или учеба - это уже принципиально другие сферы, здесь ложь представляется чуть ли не Священным Писанием, без него, как и в любой другой вере, и шагу не ступить. Курсовые, конечно же, все сданы, публикаций целый ворох, конечно же, я был на ваших лекциях, просто очень редко и на задних партах, нет, я, к сожалению, не смог тогда присутствовать, моя племянница очень сильно заболела, и некому было за ней присмотреть. Вагон и маленькая тележка оправданий и маленькой, почти приятной лжи.
Алекс бы сейчас половину души продал, лишь бы услышать какую-нибудь успокоительную ложь. Разрезал, разорвал бы голыми руками на части, искренне стараясь соблюдать вычерченную угольным карандашом границу, отдал бы наиболее ровную и наименее замаранную часть нуждающемуся, хотя кому в здравом уме сдалась его душа? Бьоргулв уверен, что даже если означенная и существует в каком-то из органов, физических или умозрительных, то он точно ее лишен; впрочем, он и сам открыто заявляет, что верит в собственную исключительность.
Посленовогодние дни со своей звенящей тишиной и разъехавшимися кто куда людьми - у него язык не поворачивается назвать их друзьями, скорее, компанией, в которой он периодически крутится - должны были стать источником успокоения. Самое время банальнейше возлежать на одинокой кровати в узкой комнате общежития и лениво посматривать только вышедшие сериалы - чтобы спустя год с удивлением обнаруживать вторые сезоны или давно закрытые интересные сюжеты. Алекс так каждый год делает, это, можно сказать, традиция.
Но вот чем заняться, когда перед глазами все расплывается, а в голове, прямо за глазами, расцветает бордовый цветок (нет, это не смешная аналогия, каждый из лепестков остр как бритва, и каждый впивается в мягкую, нежную плоть, противно скребет о кости черепа и челюсти, и не дает спокойно двигать лицевыми мышцами) боли, когда каждое движение, каждый шаг отзывается приторно-уставшим недомоганием во всем теле, он решительно не знает.
И вроде бы, одевался по погоде; глядя на Алекса, всегда можно сказать, что сейчас или метель, или град, он по-другому просто не умеет, мерзнет вне зависимости от градусов за бортом, впрочем градусы внутри собственного тела на него неизбежно влияют. Сейчас ртутный столбик стремительно скачет к сорока, в голове гул, цветок за глазами, кажется, разрастается, и он принимает самое дерьмовое решение в своей жизни.
Упрямо отказываясь лечиться, он непослушными пальцами, слепо тыкаясь носом в сенсорный экран, печатает "ты там еще не сдох, пидрила?" и отправляет на один из номеров, надеясь, что отправил куда нужно, но при этом решив не слишком огорчаться, если вдруг случайно промахнулся. Хотя было бы забавно, если бы сообщение отправилось кому-нибудь из преподавателей, вроде Фоссе, который за такие приколы точно по головке не погладит - но сейчас Бьоргулву откровенно насрать на все, кроме отсутствия в его комнате алкоголя и мало-мальски значимой компании.
Он падает обратно на кровать, закрывает глаза и ждет. Сомнений по поводу фигуры, которая должна была появиться, он не испытывал - а она должна была, просто обязана, и самомнение тут ни при чем, хотя хотелось бы высказать вслух какие-то бредни вроде "Я разочарован", Алекс точно знает, что его разочарование или, если уж на то пошло, очарование никому тут не всралось, он просто знает, что этот мудак точно не упустит возможности нажраться в хорошей компании - а себя он считал хорошей компанией вне зависимости от настроения.
